Кроя обликом морали, мы писали, мы марали, доносили и вскрывали, обличая гнусь и мразь. Мы, копя дисконтов мили, обвиняли и клеймили, шельмовали с шеей в мыле: ну-ка, кто на этот раз? Мы в досаде и печали подлецов разоблачали, культы лиц поразвенчали, сохранив серьёзность мин. Выгнув вымытые выи, строя рожи волевые, ждали, кто б на правду вывел – хоть Гаага, хоть кабмин. В чистых польтах, белых берцах гнали пришлых иноземцев, инагентов, иноверцев – тут самим бы хвать и съесть. Но и здесь – всё очень строго: шеймили детей порока, пёрли местных лжепропроков, чтоб спасти отчизны честь. Чтобы у костра погреться, хороши любые средства. Всех, кто избежал ареста, очернив и оболгав, мы мобильны, злы и дики. Всех поднимем на дикпики, как за рёбра – Моби Дика буйный капитан Ахав. В буйнонравственную стаю сверхответственно впадая, всё блюдёт и наблюдает праведный и гневный люд. Прежде чем шатать основы, ты фильтруй искусство слова. Докажи, что невиновен. Обоснуй, что не верблюд. Без народных полномочий всё, что выше, круче, громче – мы заглушим, мы замочим, непохожее хуля. Вне потерянного рая, из своей хатынки скраю J’accuse. Я обвиняю. Так велел Эмиль Золя. Бронт

Теги других блогов: мораль разоблачение обличение